А за кулисами Хайд и Джекилл пили виски на брудершафт...
Небольшая сказка Котиковой Марии о драконе и девочке, небе и солнце
Ярким золотом горела его чешуя, переливаясь на солнце радугой от гребня до кончика остроконечного хвоста, такого же смертоносного, как и могучие лапы с алмазными когтями, на которых покоилась увенчанная рогами голова. Золотые глаза с вертикальными черно-зелеными зрачками задумчиво смотрели из-под прикрытых век на синее, кое-где уже тронутое предрассветным голубым, небо. Из ноздрей вырывались клубы пара, тая в холодном осеннем воздухе мифическими фигурами. Такими же, как и он сам.
Он был Драконом. Золотым, как осенние березовые листья, насквозь пронизанные уже почти по-зимнему холодным солнцем. Мудрым, ибо перед его взором проносились века. Он видел, как на месте когда-то маленьких и невзрачных деревень вырастали огромные города, чтобы потом превратиться в пыль времен, что разносит по земле вечный ветер-бродяга. Страшным... Да, для людей он был именно страшным чудовищем без души и сердца. Впрочем, не для них одних. А еще... Еще он был до безумия одиноким. Его боялись и ненавидели, за его голову назначали баснословные цены, его проклинали. Он привык и не ждал от людей ничего другого... Он знал, что для них предать не значит ровным счетом ничего...
Но Жизнь, прекрасная, ужасная, великая, решила внести свои коррективы.... И однажды привела к его пещере, а надо сказать, что она была глубоко в горных лесах, и обычным людям было почти невозможно найти ее, маленькую, лет девяти, ясноокую девочку. Из деревенских. В обычном голубом сарафане и лаптях. С веснушками и чуть вздернутым носиком. Обыкновенную. Как и все люди. Насквозь промокшую из-за идущего с утра дождя. В общем, ничего интересного или примечательного. Хотя...
- З-здравы будьте, дяденька Дракон... Можно мне у вас... дождик... переждать...
А в синих глазах невинность плескалась море-окияном. Ну, кто еще кроме маленькой девочки, станет разговаривать с огромным страшным драконом? Которому тебя съесть совсем ничего не стоит? Да еще назвать дяденькой...
Вот и Дракон удивленно открыл глаза, а удивить дракона не так-то просто, можете мне поверить!
А девочка, приняв молчание за согласие, уселась на камушек, поправила платье, посмотрела на затянутое серыми низкими облаками небо, потеребила ленточку в косе...
Дракон с иронией наблюдал за ее метаниями. Решится - не решится? Хоть какое-то развлечение среди череды этих скучных ленивых дней...
- Дяденька Дракон, а вы говорить можете? Молчите... А Влад из соседней деревни говорил, что можете, вот. А еще, что в человека превращаться умеете. Но с чешуей. И крыльями. Большими-большими. А еще, что принцесс похищаете... И едите их. Но я в это не верю. Вы, ведь, правда не едите людей? А мальчишки говорят, что драконы злые-презлые...
А она говорила, говорила, говорила. Ее голос звенел и журчал, как кристально чистый ручей со студеной водою. И незаметно убаюкал его лучше любой колыбельной. И отошли на второй план грустные мысли, и несправедливость людей, и ледяными тисками сковавшее сердце одиночество. Хорошо...
- А можно мне вас погладить?
И прежде чем он сумел хоть как-то отреагировать на вопрос, его носа коснулась маленькая детская ладошка. А в глазах гостьи сияли восторгом все звезды небосклона и казалось, что весь мир находится на дне этих глаз... читать дальше по ссылке
Ярким золотом горела его чешуя, переливаясь на солнце радугой от гребня до кончика остроконечного хвоста, такого же смертоносного, как и могучие лапы с алмазными когтями, на которых покоилась увенчанная рогами голова. Золотые глаза с вертикальными черно-зелеными зрачками задумчиво смотрели из-под прикрытых век на синее, кое-где уже тронутое предрассветным голубым, небо. Из ноздрей вырывались клубы пара, тая в холодном осеннем воздухе мифическими фигурами. Такими же, как и он сам.
Он был Драконом. Золотым, как осенние березовые листья, насквозь пронизанные уже почти по-зимнему холодным солнцем. Мудрым, ибо перед его взором проносились века. Он видел, как на месте когда-то маленьких и невзрачных деревень вырастали огромные города, чтобы потом превратиться в пыль времен, что разносит по земле вечный ветер-бродяга. Страшным... Да, для людей он был именно страшным чудовищем без души и сердца. Впрочем, не для них одних. А еще... Еще он был до безумия одиноким. Его боялись и ненавидели, за его голову назначали баснословные цены, его проклинали. Он привык и не ждал от людей ничего другого... Он знал, что для них предать не значит ровным счетом ничего...
Но Жизнь, прекрасная, ужасная, великая, решила внести свои коррективы.... И однажды привела к его пещере, а надо сказать, что она была глубоко в горных лесах, и обычным людям было почти невозможно найти ее, маленькую, лет девяти, ясноокую девочку. Из деревенских. В обычном голубом сарафане и лаптях. С веснушками и чуть вздернутым носиком. Обыкновенную. Как и все люди. Насквозь промокшую из-за идущего с утра дождя. В общем, ничего интересного или примечательного. Хотя...
- З-здравы будьте, дяденька Дракон... Можно мне у вас... дождик... переждать...
А в синих глазах невинность плескалась море-окияном. Ну, кто еще кроме маленькой девочки, станет разговаривать с огромным страшным драконом? Которому тебя съесть совсем ничего не стоит? Да еще назвать дяденькой...
Вот и Дракон удивленно открыл глаза, а удивить дракона не так-то просто, можете мне поверить!
А девочка, приняв молчание за согласие, уселась на камушек, поправила платье, посмотрела на затянутое серыми низкими облаками небо, потеребила ленточку в косе...
Дракон с иронией наблюдал за ее метаниями. Решится - не решится? Хоть какое-то развлечение среди череды этих скучных ленивых дней...
- Дяденька Дракон, а вы говорить можете? Молчите... А Влад из соседней деревни говорил, что можете, вот. А еще, что в человека превращаться умеете. Но с чешуей. И крыльями. Большими-большими. А еще, что принцесс похищаете... И едите их. Но я в это не верю. Вы, ведь, правда не едите людей? А мальчишки говорят, что драконы злые-презлые...
А она говорила, говорила, говорила. Ее голос звенел и журчал, как кристально чистый ручей со студеной водою. И незаметно убаюкал его лучше любой колыбельной. И отошли на второй план грустные мысли, и несправедливость людей, и ледяными тисками сковавшее сердце одиночество. Хорошо...
- А можно мне вас погладить?
И прежде чем он сумел хоть как-то отреагировать на вопрос, его носа коснулась маленькая детская ладошка. А в глазах гостьи сияли восторгом все звезды небосклона и казалось, что весь мир находится на дне этих глаз... читать дальше по ссылке