Закончила читать великолепный фанфик по ГП.
Рейтинг NC-17, маты через предложения, довольно известный сценарий, но так прекрасно написанный, что просто невозможно оторваться.
ГермиДрака, из той серии, когда спокойно пропускаешь первые глав 10, зная, что примерно так описывается, начинаешь читать с середины 12-ой и пропадаешь, потому что невозможно оторваться. По началу все привычно, типа "хочу/немогу/хочу так что не могу" Драко, "хочу/неправильно/ничего не правильно/все равно хочу" Гермионы, прекрасная описанная Нцшняа сцена, после которой по законом жанра должен идти мат перемат и выяснение отношения до конца фанфа. Но дальше там все так интересно и захватывающе, что я с удовольствием дочитала до самого конца, и даже думаю перечитать фанфик сначала)

В общем для всех, у кого есть лишние сутки, дабы запасть на фанфик.
"Платина и шоколад"- Чацкая.


Довольно достойное объяснение любви из сиквела:

Любовь.
Это когда может быть охренеть как. Очень. Слишком больно.
А ты этого не боишься.
А ты, кажется, счастлив.

И на мой взгляд самая сильная, романтическая и прекрасная сцена в фанфике. Читать, включив Стинга.
читать дальше
Приятный мужской голос запел внезапно, но мягко. Сливаясь со струнными переборами музыки. Очень тихо. Вынося вопросы из головы. Теперь Малфой даже не вздрогнул. Только взглянул в поднятое к нему лицо.

Улыбающееся.

И из-за этой улыбки он пропустил тихую фразу, слетевшую с губ Грейнджер.

Переспрашивать не хотел.

Просто смотрел на то, как она улыбается, стоя так близко. Никак, чёрт возьми, не мог привыкнуть к её настоящей улыбке.

Провод иногда слегка натягивался, отчего создавалось ощущение, что пластмаска сейчас выпадет из уха.

Пришлось сделать небольшой шаг, от чего просторное помещение окончательно сузилось до размера радужек тёмных глаз, глядящих на него.

Носа коснулся запах.

Её собственный, тёплый. Отдающий молоком с корицей. Яблочным вареньем. И чем-то ещё. Малфой не понял. Потому что заиграла тихая музыка, сливаясь с голосом маггловского певца.

А они стояли друг напротив друга.

И Грейнджер уже не улыбалась. Она опустила взгляд, вперившись куда-то в третью пуговицу его рубашки. А затем мягко сделала ещё один шаг вперёд.

Она не знала, как он отреагирует. Было страшно до чёртиков. Но тихий шорох ткани и запах — такой густой, что он почти отдавался на языке. Это целиком заполнило голову.

Дождь. Шоколад. Зимний воздух. Прохладная сдержанность. Пьянящее искушение.

Это — и прекрасная баллада Стинга, играющая в наушнике. Разливающаяся тёплой волной мурашек по позвоночнику. Любимая песня певца — “Shape of my heart”. Так совпало — видит Мерлин, просто совпадение.

О словах задумываться она не хотела. Она хотела просто ощутить руки. Обнимающие. Держащие.

Он ни разу не обнимал её.

Гермиона засунула коробочку плеера в карман, оставив в плену толстовки и сжатые в нервно-холодные кулаки руки. Не знала, куда их деть здесь.

Прикрыла глаза и на медленном выдохе подалась вперёд, касаясь кончиком носа идеально пахнущей, идеально чистой ткани рубашки.

Тёплой от плеча Малфоя.

Против воли сравнивая — это и другое, в которое она утыкалась ещё вчера вечером, танцуя на балу. Совсем не то.

Ненужное. Несоответствующее.

Почти уродливое, прости Господи.

Напряжение Драко было ощутимым. Кажется, он задержал дыхание. Не шевелился.

“Пожалуйста”.

Пожалуйста, сделай что-нибудь.

Она зажмурилась. Подумала, что если сейчас он её оттолкнёт, в ней что-то умрёт. Обязательно, прямо сейчас. Иначе не может быть.

Но он ничего не делал. Ничего. Просто стоял, пока у неё на глазах не начали закипать слёзы. От этого запаха, от ощущения его, здесь. Вытащи руку из кармана — и коснёшься тёплого тела. Нужного. Необходимого.

Обязательного.

Это было глупо до зуда в позвонке — стоять вот так. Мучительно близко. Вдыхая в себя до треска в лёгких запах человека. Ты ненормальная, Грейнджер.

Ненормальная.

Это только для тебя — что-то. А для него? Что это для него?

Она, к чёрту, понятия не имела. Ни единой фиговой догадки.

И почти подпрыгнула на месте, когда запястий коснулись горячие пальцы. Обхватывая, вытаскивая из карманов. Слегка проникая под слабую резинку на рукавах толстовки.

Гермиона не видела лица Драко. Слышала тихое дыхание над ухом, свободным от наушника. А его ладони тем временем уверенно направили руки гриффиндорки вперёд и вверх, так, чтобы они скользнули по его плечам.

Чтобы задержались на шее.

Чтобы сомкнулись на затылке, чувствуя кончики мягких волос.

Что?.. Мерлин.

Голос в наушнике пел тихо и мягко. Так, что хотелось сжаться, и теперь эти плавящие прикосновения к Малфою только дразнили, подначивали, отдаваясь мурашками в затылке. Мурашками по спине.

Вторя словам песни.

“...And if I told you that I loved you,

You'd maybe think there's something wrong…”

Его руки коснулись боков гриффиндорки, привлекая к себе. Мягко и осторожно. Словно пробуя. Замирая вот так. И только через несколько бесконечных секунд расслабляясь.

“…I'm not a man of too many faces,

The mask I wear is one…”

Медленный выдох.

Страшно было открыть глаза, когда до неё дошло, что ладони ощущают движение от его дыхания. Страшно было, когда на мгновение показалось, что это не по-настоящему. Страшно было, когда Малфой легонько покачнулся, а потом сделал шаг.

Затем ещё один.

Едва ощутимый, от которого закружилась голова так, что стало почти невозможно стоять. Только потому, что они соприкоснулись и не разъединились.

Животом, грудью, руками.

Гермиона поняла, что они танцуют, только тогда, когда один круг был уже сделан. И она осмелилась приоткрыть глаза, млея от ощущения его. Ведущего. Держащего.

Его дыхания. Такого спокойного, что появилось желание вобрать его в себя, целиком. И оставить внутри.

“...but that's not the shape of my heart.*”

От прикосновения щекой к щеке веки снова опустились.

Стинг никогда ещё не пел так прекрасно.

— Ты улыбаешься.

Низкий голос звучал глухо.

Коснулся теплом уха и юркнул под кожу, растекаясь. Впитываясь.

Она действительно улыбалась. Но ничего не ответила. Спрятала губы у него на плече, уткнувшись носом в основание шеи. И дышала. Слушала.

Слушала колдовские слова о любви, сливающиеся в мозгу с его хрипловатым голосом. С тягучим запахом.

Это казалось магией.

Вот — магия.

И волшебной палочки не нужно.

Показалось, что он усмехнулся в ответ на молчание.

— Мне нравится.

Мерлин. Два слова.

Шёпотом — таким тихим, словно его и не было.

А чувство такое, будто грудь сейчас разорвётся. И хочется кричать.

Упасть перед ним и кричать от жалящих, разрывающихся, раскалённых пузырей, лопающихся в глотке.

Наверное, это преступление — ощущать себя настолько счастливой сейчас, когда вокруг всё рушится. Когда на грани. Наверное, это преступление.

Но ей так хотелось побывать на месте Паркинсон вчера.

Нет. У Гермионы было больше, чем у Паркинсон.

У неё был целый мир, сосредоточенный в нём. Пылающий из него. Потому что — и это было так тяжело осознать — он был всем. Воплощением всего, что она ненавидела.

Ненавидела и…

Пальцы с силой сжались на затылке Драко. Сердце трепыхнулось. Он слегка отстранился, пытаясь заглянуть в лицо. Такой спокойный.

Не подозревающий о том, что за мысль чуть не была озвучена в её глупой — такой глупой! — голове.

Она уставилась прямо на него. Широко распахнутыми. Облизала губы и кинулась в холодный лёд его глаз.

Ты не представляешь себе, что я наделала.

Чему я, кажется, позволила случиться.