Знаете, впервые о книгах Брэдбери в целом и о "Хрониках" в частности я узнала от Макса Фрая в его заметке-рецензии "Ссыльные марсиане", меня заинтересовало его описание. И, поскольку, другие его рекомендации пришлись мне по настроению, решила приобщиться к подобной классике литературы.
Как только я начала читать книгу, я поняла утверждение Фрая: Ярлык "короля ужасов" с некоторых пор намертво приклеился к Стивену Кингу, мне же кажется, что настоящим королем ужаса был и остается несравненный Рэй Брэдбери.
Кинг пишет про ужасы, которые могут нас окружать, про проклятые места, живые дома, духов, призраков, сумасшедших и одержимых. Брэдбери пишет про людей. И это самое страшное. Брэдбери пишет в жанре фантастики и фэнтези. Но такого реализма я не встречала еще нигде. Он пугающе точен в своем описании людей. Он пугающе правдив в своем описании событий.
Мне невероятно понравилась эта книга. Очень. "Марсианские хроники" как в целом и пока все, что я читала у Брэдбери действует на меня отрезвляющие. Никому нельзя доверять. Ничему нельзя доверять. Все может быть не так, как тебе кажется. Все может казаться не таким, как оно есть. Не обязательно "плохим", но не таким.
Я даже не знаю, какая их повестей мне понравилась больше всего. Наверное самая впечатляющая это "Третья экспедиция", конечно. И «И по-прежнему лучами серебрит простор луна…» и невероятно оптимистичное "Зеленой утро" и "Ночная встреча". И многое другое.
Мне очень понравилась книга.
Дальше, чтобы не повторяться и не быть голословной я приведу ту самую рецензию Макса Фрая:

Ссыльные марсиане
Перечитываю "Марсианские хроники" Рэя Брэдбери. Борхес в предисловии пишет, что хроники, дескать, помогли ему снова ощутить сладкий страх детства; я же под воздействием фирменного настроения Брэдбери становлюсь мрачным мизантропом. Чувствую себя ссыльным марсианином. Не люблю людей. Видеть их не могу, если честно.
На протяжении трех с половиной сотен страниц люди мечтают о Марсе, бредят Марсом, летят на Марс, снятся марсианам, сами подпадают под власть марсианских наваждений, убивают марсиан, умирают от рук марсиан, наконец, сами становятся марсианами. Я мог бы долго и с наслаждением перечислять все вариации взаимоотношений людей и марсиан; обильно, взахлеб, цитировать и восторгаться. Этого я делать, однако, не стану: "Марсианские хроники", вероятно, читали все, благо Брэдбери у нас издавали даже "при раньшенном режиме". Следовательно, сейчас речь может идти лишь о ПЕРЕчитывании.
В юности меня больше всего потрясла знаменитая "Третья экспедиция" (помнится, я все думал тогда: возможно, если бы космонавты не заподозрили неладного, если бы капитан Джон Блэк не испугался, ничего бы и не случилось - реальность ведь пластична, она куда более послушна нашим ожиданиям, чем может показаться). В то время я отдал должное и "Эшеру-II", и "Марсианину" - одним словом, всем общепризнанным "хитам", - но как-то не обратил внимания на главу хроник, которая называется "И по-прежнему лучами серебрит простор луна". Сейчас же я просто влюбился в эту (не самую страшную, но, пожалуй, самую мрачную) главу повести.
В тот день, когда я наконец освоил марсианский язык - это удивительно просто, и очень помогают пиктограммы, - марсианин появился передо мной и сказал: "Дайте мне ваши башмаки". Я отдал ему башмаки, а он говорит: "Дайте мне ваше обмундирование и все, что на вас надето". Я все отдал, он опять: "Дайте пистолет". Подаю пистолет. Тогда он говорит: "А теперь пойдемте со мной и смотрите, что будет". И марсианин пришел в лагерь, и вот он здесь1.
Все, кто читал "Марсианские хроники", разумеется, помнят, какой "марсианин" подразумевался; прочие, полагаю, могут и догадаться: Рэй Брэдбери - чрезвычайно прямолинейный автор и вынуждает меня быть не менее прямолинейным. Разумеется, астронавт Спендер, который стал "марсианином", когда отвращение к собственным собратьям по биологическому виду достигло некой критической черты, - персонаж очень близкий, понятный, можно сказать, "родной" и Рэю Брэдбери, и мне (и, я полагаю, многим его и моим читателям). Всем, кто чувствует себя ссыльным марсианином, вынужденным постоянно находиться в окружении существ, именующих себя людьми, с "большинством", которое "всегда непогрешимо". Всем, у кого есть шанс в один прекрасный день одолжить (читай: отдать навсегда) первому попавшемуся марсианину не только свои башмаки, костюм и пистолет, но и тело со всеми потрохами, включая так называемую "душу". Я, во всяком случае, долго торговаться не стану.
И еще. Если от этого кому-нибудь будет легче, считайте меня безнадежным психопатом, который летним днем окончательно свихнулся да так и не пришел в себя. Может, вам легче будет…2
Я бы вполне мог поставить под этими словами, вложенными в уста обреченного Спендера, свою подпись. Может быть, от этого кому-нибудь действительно станет легче.
2000 г.
Макс Фрай