А за кулисами Хайд и Джекилл пили виски на брудершафт...
Так тихо, что слышно, как ветер гуляет по крышам.
Мне выйти к нему?
Ведь в этом сонном доме больше не к кому выйти.
А этот ветер укроет пледом и обнимет за плечи и поможет понять.
Остальное не в счет.
Ведь люди редко видят дальше себя.
Больше чем буквы. Меньше, чем краски.
Они живут на поверхности.
Такие странные люди...
А мне ведь мне ничего не нужно от них, кроме их одиночества,
Которое я смешаю со своим и заварю чай.
И мы будем пить его вместе с ветром и тем, кто наберется смелости
Разделить свое одиночество со нами.
Один вечер. Можно только один.
Ведь сейчас в доме так тихо, что слышно как ветер гуляет по крышам.
И мне хочется выйти к нему.
Потому что в этом сонном царстве больше не к кому выйти.
А ветер укроет меня одеялом, лоскутным как этот мир.
И разольет по кружкам чай
Нашего одиночества
Мне выйти к нему?
Ведь в этом сонном доме больше не к кому выйти.
А этот ветер укроет пледом и обнимет за плечи и поможет понять.
Остальное не в счет.
Ведь люди редко видят дальше себя.
Больше чем буквы. Меньше, чем краски.
Они живут на поверхности.
Такие странные люди...
А мне ведь мне ничего не нужно от них, кроме их одиночества,
Которое я смешаю со своим и заварю чай.
И мы будем пить его вместе с ветром и тем, кто наберется смелости
Разделить свое одиночество со нами.
Один вечер. Можно только один.
Ведь сейчас в доме так тихо, что слышно как ветер гуляет по крышам.
И мне хочется выйти к нему.
Потому что в этом сонном царстве больше не к кому выйти.
А ветер укроет меня одеялом, лоскутным как этот мир.
И разольет по кружкам чай
Нашего одиночества